< лот находится в С.-Петербурге! >

[ИЗ НАСЛЕДИЯ ДОЧЕРИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ] ...

< лот находится в С.-Петербурге! >

[ИЗ НАСЛЕДИЯ ДОЧЕРИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ]

ВОЛОШИН, Максимилиан Александрович (1877–1932)

Крымский пейзаж. 1920-е.

Акварель.

9,1 х 12,9 

Посередине внизу:

"Миля (?) Даня, с рождением <неразбрч.>! MAX"

Происхождение: из наследия Дарьи Николаевны Часовитиной (1896—1966) 

Удивительная судьба Дарьи Николаевны Часовитиной определилась с самого её рождения. Наша героиня появилась на свет на окраине тогдашней Русской империи, в городе Ташкенте, матерью её была простая казачка, зато отцом оказался — шутка сказать! — внук императора Николая I-го!.. Как такое могло случиться?

А дело в том, что в юности жизнь великого князя Николая Константиновича (сына великого князя Константина Николаевича и эрнестинской принцессы Александры Иосифовны) круто переменилась. Он был безумно влюблён в одну американскую танцовщицу и, дабы добыть денег на подарки для своей пассии, совершил крайне неблаговидный поступок: украл драгоценные камни с оклада семейной иконы и приказал своему адъютанту снести их в ломбард. Затея кончилась для него трагически: он был объявлен сумасшедшим, лишился всех наград и званий, наследства, возлюбленной наконец (американку выдворили из страны) и отправлен в ссылку без права возвращения в столицу. 

Характер у Николая Константиновича был, однако, столь влюбчивого свойства, что и в Ташкенте, где он в конце концов обосновался (и даже занимался успешной деятельностью по проводке канала в Голодной степи, стал очень богатым человеком), он продолжал свои любовные похождения (даром что был женат). Однажды он повстречал местную казачку Дарью Евсеевну Часовитину и, как гласит легенда (впрочем, не очень достоверная) увёл её чуть не из под венца. Часовитина родила ему трёх детей. Первой в 1896 году появилась на свет любимая дочь — Данечка.

Великий князь, помимо склонности к донжуанству, был ещё и художественно одарённой натурой, собрал блестящую коллекцию произведений искусства, составившую позднее основу собрания Ташкентского художественного музея. Сообразно своим наклонностям отец старался и дочери дать хорошее художественное образование: она училась музыке в Норвегии и Санкт-Петербурге (была, в частности, ученицей известного скрипача и музыкального педагога Л. С. Ауэра). Похоже, она унаследовала от отца художественную жилку: ей прочили блестящее поприще скрипачки-солистки. Однако в связи с революцией она предпочла вернуться в Ташкент, — и как раз в начале 1918 года её отец (ставший просто гражданином Романовым) умер. 

В 1923 году Дарья Часовитина перебирается в Москву. Здесь она и останется до конца своих дней. Сразу предварим, что советские преследования 20-30-х годов счастливо обошли её стороной (хотя погубили столь многих из её непосредственного окружения!). 

Она вела жизнь тихую, неприметную. Ей посоветовали (дабы избежать излишнего внимания властей) не поступать на государственную службу. В итоге она приобрела печатную машинку и работала, как тогда говорили, «ремингтонисткой» — перепечатывала рукописи московским литераторам (Андрей Белый даже подарил ей одну из своих книг с сопроводительной надписью — «за художественный ремингтон»). 

Вообще архив Дарьи Часовитиной — это целый кладезь свидетельств об интереснейших людях той эпохи (большинство из них были связаны с антропософским движением или просто взыскали горней истины посреди тревог мира дольнего). 

Важный пласт этих свидетельств — письма, фотографии и проч. документы, связанные с с поэтом Максимилианом Волошиным.

С Максимилианом Александровичем Волошиным и его второй женой Марией Степановной Заболоцкой Дарью Часовитину связывали, как и с Белым, самые тёплые дружеские отношения — они делились друг с другом как своими радостями, так и горестями. Чрезвычайно ценную часть архива составляют несколько великолепных открыток с акварельными видами Крыма, написанных Волошиным для друзей — самой Дарьи Николаевны, а также для Андрея Белого и Клавдии Бугаевой. 

В январе 1949 года Борис Пастернак передаёт Дарье Часовитиной машинопись 1-й книги своего нового романа, имеющего подзаголовок: «Картины полувекового обихода». Роман назывался « Доктор Живаго ». Автор сопроводил рукопись многозначительной надписью: «Дорогой Дарье Николаевне в собственность и на хранение, как в последнее прибежище».

Эти слова как нельзя лучше характеризуют роль и призвание Дарьи Николаевны во времена, когда в отечестве нашем сгущались тучи и всё трудней было дышать всякой свободной творческой мысли; архив скромной «ремингтонистки» и вправду превращался в «последнее прибежище»!